Джаред

– Так, а это ещё кто такой? – Высокий и с нотами раздражения голос тёмно-рыжей женщины вызывает раздражение.

Помню его. Не нравится. Он мне очень не нравится. Я не люблю, когда женщина говорит на тонких и дребезжащих частотах, у меня голова начинает болеть сильнее.

– Рейчел, это… как бы тебе сказать, в общем, он человек, который знает больше, чем я. И он хочет помочь тоже, – мнётся брат.

Из-под капюшона сложно разглядеть моё лицо, зато я прекрасно всё вижу. Первый раз наблюдаю, как Джоршуа тушуется и не может подобрать слова, чтобы объяснить всё. Это на него не похоже. Обычно он крайне красноречив. До тошноты.

Но я бы дальше развивал эту тему, если бы не обстановка в доме. Мой быстрый и цепкий взгляд отмечает, что слишком пусто. Отсутствует обеденный стол по правую сторону, а это, по идее, кухня, как и остался один стул. Нет ни рамок, ни статуэток в гостиной, ничего из того, что предпочитают покупать женщины, чтобы украсить помещение. Мама обожала это делать, а потом недовольно вытирала пыль и обещала никогда больше не приобретать ерунду. Но продолжала. Это присуще всем женским особям. Они тащат в свою «нору» всё, что плохо лежит за её пределами. Разбитый плафон в коридоре. Вообще, ощущение, что дом подготавливается к ремонту. Даже краска на стенах кое-где поцарапана.

– Я не понимаю, вообще, причин, по которым вы находитесь здесь, это раз. Два, вы немедленно уйдёте или я вызову полицию. Три, я не имею понятия, где находится моя сестра. Четыре…

– Четыре, ты закроешь рот и будешь слушать нас, – откидываю капюшон. Замолкает. Карие глаза, но не такие яркие, как у Санты, распахиваются от ужаса и страха. Рейчел делает шаг назад и падает на диван.

– У тебя… у тебя…

– Да, я в курсе. Шрамы. Это называется шрамы, – встречаюсь взглядом с Джо и возвращаю его на женщину.

– Я знаю, как это называется, к твоему сведению. У тебя кровь на губе и синяк, – от минутного потрясения она оправляется очень быстро и с некой иронией отмечает последствия удара Мэтью.

– А ещё у меня много минусов. Я уродлив, и сейчас меня это мало волнует. Поэтому ты скажешь, когда видела Санту в последний раз. Понятно? – Грозно наступаю на неё, но эта наглая девица поднимает подбородок, упрямо сжимая губы.

– Ред, не пугай её…

– Подожди, ты, да, ты, красавчик, назвал его Редом? – Перебивает брата Рейчел.

– Моё имя Джаред, коротко Ред. Это Джоршуа, коротко Джо. Мы близнецы. Нам тридцать четыре года и фамилия наша Эйнсли. Джо – адвокат, и он вёл дело твоей сестры. – Опережая вопросы, чётко говорю я. Вот теперь наступает реакция из-за моей внешности.

Рейчел бледнеет, закрывает рот рукой, переводя взгляд то на меня, то на брата. И так до бесконечности. Она мотает головой, у неё даже вены виднеются ярче на руках, а чёрная кофта придаёт болезненный вид. И пока я дарю ей время прийти в себя, замечаю много отличий сестёр. Санта изыскана, она как самое вкусное дорогое вино, которым хочется медленно насыщаться. Её голос, как тонкие нити дыма окружают сознание. Движения более грациозны, да и аромат… я скучаю по нему. Скучаю по её крикам, возмущениям и характеру. Мне не хватает возможности зайти в спальню и увидеть напряжённое ожидание во взгляде. И ей идёт моя рубашка больше, чем кому-то другому.

– Боже! Господи! – Моргая, возвращаюсь в гостиную, где Рейчел подскакивает с дивана и хватается за голову.

– Она не врала мне! Не обманывала меня! Вы существуете! И ты! И ты! Шрамы! Она сказала, что у Реда есть шрамы, а Джо помогает ей! Боже, прости меня, Санта, прости меня! Я не верила тебе!

Эмоциональная сторона у обеих сестёр похожа. Они ведомы минутными порывами, и это напоминает мне Санту. Меня не особо волнует, что творится в душе Рейчел, как воспринимает всё. Нет, пока она продолжает кричать и насиловать и так наполненную тягучей болью голову, я отхожу от них и осматриваю пространство.

Мы всегда были богаты. Всегда, сколько себя помню. Жили в больших домах, носили всё самое лучшее, и я никогда не задумывался, а для чего всё это нужно. Действительно, для чего работать день и ночь, чтобы поддерживать статус, общаться с людьми, которые тебя ненавидят и за спиной обливают грязью. Зачем? И сейчас я этого не понимаю. Мне хорошо было, когда я находился за закрытыми замками, у меня не было острой нехватки общения. Мне нравилось молчать, и я легко бы мог представить рядом с собой только одну женщину. Ей тоже многого не нужно, она просила меня о внимании, о чувствах, о совместных занятиях. Хорошо, я этого испугался. Да, я ни разу после пожара не ходил на прогулки с женщинами. Не обедал с ними, а тот завтрак, точнее, поздний обед… спонтанно. Так долго сидел у её постели, ожидая пробуждения, что не заметил, как прошло время. Я снова разозлился на себя, ведь Санта такая же, как и другие, так почему мои желания начали отличаться? Я должен был собрать всех и в честь такого дня порадовать. Но радости так и не было. Внутри я знал… как бы себя ни убеждал в другом, знал, что конец близок. Наверное, я был готов, поэтому сначала не воспринял её слова. Боль, раздражение и ярость пришли позже. Намного позже, когда ночь полностью поглотила сознание. Именно тёмное время суток позволяет мне видеть и думать глубже. Я не имею понятия, отчего так происходит. Факт.

– Хватит! – Повышая голос, оборачиваюсь к ругающейся парочке. Джо уже минут десять пытается добиться от Рейчел, почему она не хочет рассказать ему о Санте. А последняя не прекращает повторять одну и ту же фразу, сказанную ранее. Но я не собираюсь терпеть более. Моя голова сейчас разорвётся на части.

– Мы существуем. Твоя сестра не больная и не сумасшедшая. Она не зависима от алкоголя, и в данный момент уехала к ублюдку, которого я желаю убить. Нет, не смотри так недоверчиво на меня, я, действительно, планирую лишить его жизни. Эта история закончится чьей-то смертью, и чем дольше ты будешь продолжать орать, требовать нашего ухода или же лгать, тем вероятнее, что именно Санта и станет кормом для червей. Теперь я тебе яснее объяснил, какого чёрта мы здесь забыли? – Нависаю над Рейчел, практически лежащей на диване. Даже не заметил, что пока говорил, готов был раздавить её. Я не выношу женщин долгое время, ещё и по этой причине – они слишком болтливы. Предпочитаю иногда помолчать, а не заполнять воздух глупостями.

– Я не слышу. Ты поняла мои слова? – Сжимаю пальцами спинку дивана. Сглатывает и быстро кивает.

– Итак. Что здесь произошло? Ты поругалась с ней? Выгнала её? Или она тебе сказала нелицеприятные вещи? – Отталкиваюсь и, выпрямляясь, направляюсь к стене.

– Нет, мы не ругались… нет, мы последний раз виделись у отца, а потом… я не знаю, где она, – заикаясь, отвечает Рейчел.

Здесь висела картина или же фотография. Цвет стен немного отличается, да и место для гвоздя пустует.

– Ты разозлилась, когда узнала, что она улетела? – Продолжаю я, отмечая, что на стене за диваном отсутствуют три картины. Опускаю взгляд вниз.